2836 
~2.5 мин
Условия службы и жизни самарских пожарных конца XIX - начала XX века считались опасными и тяжелыми. Фактически это была армейская служба. Рабочая смена длилась по 16-17 часов. Выходные пожарным предоставлялись редко, и только лишь в виде поощрения особо отличившимся бойцам. К тому же вплоть до первого десятилетия двадцатого века для пожарных существовала система наказаний в виде порки розгами и ареста с содержанием в карцере. Неудивительно, что в среде самарских огнеборцев еще до событий первой русской революции 1905 года были отмечены отдельные выступления протеста. Разумеется, зачинщики таких выступлений угодили в тюрьму "за вольнодумные высказывания в адрес властей’'.
Тем не менее, случались в жизни пожарных и веселые, а порой - и откровенно анекдотические истории. Вот одна из них. Как-то в районе Хлебной площади, прямо напротив первой пожарной части, остановился цирк. Для одной из пантомим на роли чертей пригласили подразделение огнеборцев. Прямо на брезентовые робы надели “бесовские” костюмы, а на касках прочно закрепили рога. “Черти” добросовестно прыгали по сцене, вызывая восторг публики, как вдруг из пожарной части понеслись частые и сильные удары колокола. Тревога!
Тут же все “черти”, забыв о ролях, выскочили на улицу, спешно погрузились в гужевой пожарный экипаж, и, не снимая цирковых костюмов, помчались на место происшествия. Лишь потом огнеборцы сообразили, почему от мчащихся четверок пожарных лошадей в ужасе разбегались прохожие. Увидев несущихся куда- то сразу столько чертей с длинными красными хвостами и черными рогами, старушки-богомолки в ужасе вопили: “Светопреставление!”
А вот как в самарских газетах начала двадцатого века описывался пожарный выезд: “...Тревожно звонил пожарный колокол, взлетали на флагшток шары или специальные флажки, а ночью фонари, из ворот депо с переливчатым звуком рожка или трубы вылетали конные хода, и, гремя по булыжнику, устремлялись к месту пожара. Цокот копыт и грохот колес по мостовой, могучие кони, блестящие каски, скачущий впереди брандмейстер оставляли в сердцах горожан тревожное и торжественное чувство надежды”.
В этом отрывке нельзя не обратить внимание на фразу о "скачущем впереди брандмейстере". Это был специальный вестовой, который выезжал верхом впереди всей пожарной кавалькады, и в его руках днем был флаг, а ночью - фонарь или факел. Вестовой искал кратчайший путь к месту пожара и предупреждал население о пожарном выезде, чтобы зеваки не лезли под колеса стремительно летящих повозок, а все встречные извозчики, телеги и обозы уступали пожарным дорогу.
Стандартный пожарный обоз, выезжающий на тушение, выглядел следующим образом. Впереди следовал конный экипаж с бойцами (он назывался “линейный ход”, или просто “линейка”) с прицепленным к нему пожарным насосом “Лангозипен”. На обслуживании такого насоса работали 10 качалыциков, а в "линейку" запрягали не менее четырех лошадей. Далее следовал "рукавный ход” - повозка с 17-20 пожарными рукавами, запряженная тройкой. Еще к месту происшествия выезжали пять пожарных бочек емкостью по 25 ведер, и на каждую такую повозку требовалось по две лошади. Замыкал кавалькаду “багорный ход” - повозка, на которой везли багры, топоры, “кошки” и прочий инвентарь, необходимый для растаскивания пожарища.
